Некоторые люди высказывают мысль, что история повторяется. Читая записки Маркова, невольно убеждаешься в этом. События 150-ти летней давности уж больно напоминают наше время и наши проблемы. Дадим слово автору: «Странная вещь! Вместо того, чтобы гнать и расстреливать на месте воров-чиновников, у нас гнали и расстреливали самое честное из крымских племен – татар. Никого так не обидели в эту войну [войну 1853/56 гг.], как это тихое и полезное племя. Его опозорили изменою; его заставили покинуть древнюю родину, где только один татарин может жить счастливо и без нужды». Вам это ничего не напоминает? Идем далее: «Кто был в Крыму хоть один месяц, тот тотчас же узнает, что Крым погиб после удаления татар. Они одни переносили этот сухой зной степи, владея тайнами извлечения и проведения воды, разводя скот и сады в таких местах, где долго не уживется немец или болгарин. Сотни тысяч честных и терпеливых рук отняты у хозяйства, стада верблюдов почти исчезли; где прежде ходили тридцать отар овец, там ходит одна; где были фонтаны, там теперь пустые бассейны; где была многолюдная, промышленная деревня, – там пустырь; и эти пустыри, как прежние деревни, наполняют теперь целые уезды… Дороговизна рук и жизненных припасов с уходом татар возросла до невыносимых размеров, которые просто могут разогнать последнее скудное население крымских городов. Словом, Крым по уходе татар – это дом после пожара». Автор описывает последствия массового исхода татар на территорию Османского Исламского государства в 50-е годы XIX века.

После Крымской войны, когда для сохранения своей религии на территорию шариатского правления уехало более 300 000 татар. После этих строк так и хочется спросить, где же то объективно-прогрессивное влияние присоединения Крыма к России, о котором говорят многие так называемые «историки»?

«Но, может быть, татары действительно изменили, и уход их сделался необходимым, как бы он ни был достоин сожаления? Я думал так, въезжая в Крым, и мне даже на дороге рассказывал об измене татар русский ямщик, который меня вез. У нас в России этот факт, вне всякого сомнения». Как, собственно говоря, и сейчас…

«Но здесь я не встретил ни одного старожила, который не презирал бы от всей души этих гнусных нареканий на татарина, сделавших несчастие целого края. В один голос говорят, что без татар мы пропали бы в крымскую войну: все перевозочные средства и все жизненные припасы были исключительно в их руках: После альминской битвы, весь полуостров к северу от гор был без войска; неприятельские разъезды подъезжали к Бахчисараю, в котором было десять казаков; в Евпатории стоял неприятель, а Евпатория от Симферополя в 63 верстах пути, гладкого, как плита. Начальство и полиция покинули Симферополь. Какого бы, кажется, ждать лучше случая для возмущения? Бахчисарай сплошь весь татарский; там центр мусульманского фанатизма, мусульманских преданий, мусульманского богатства и разума; Симферополь на три четверти состоял из татар. Вокруг по степи, по долинам многолюдные и старинные татарские селения. Кто же и что же мешало поголовному восстанию? И, надо признаться, у татар были немалые поводы к неудовольствию. Они были в тисках мурзаков хуже, чем крепостные. У них отнималось все время и весь труд за право жить на земле помещика; им ежеминутно грозили выгоном. «Мы бы пошли от мурзаков в огонь, а не только в Турцию», говорил мне один татарский либерал. Что делали, сверх того, чиновники, это можно себе представить по тому, что они делают теперь…». Времена проходят, но бедствия все те же: чиновники, угрозы выселения, «элита» народа, использующая его для личного обогащения.

«…в Симферополе громко говорили, что, по отъезде жандармов и полиции, татары перережут русских; нет никакого сомнения, что татары знали об этих публичных толках и были раздражены ими; и, однако – жандармы вышли, и ни у одного жителя не слетело волоса с головы. Обыкновенно, в доказательство измены приводят дело под Евпаторией, когда татары стреляли в русских; но, спрашивается, многие ли бы и не из татар не стали стрелять в своих, когда бы за ними стояли пленившие их враги, с наведенными на них ружьями; а это буквально было под Евпаторией, где союзники выставили татар вперед и велели им стрелять, а сами выстроились за ними. Вообще Евпаторийский уезд считался особенно возмутившимся. Действительно, татары уже больше не слушались русских становых, которые бежали прочь или сидели в плену, а слушались нового начальства, которое было введено союзниками, по занятии уезда. Но разве мы, русские, также не слушались бы их? Татары, действительно, оскорбляли и наказывали свое бывшее начальство, попавшееся им в руки; но я знаю из слов человека, бывшего тоже становым в занятой местности и также попавшего в плен, что татары позорили и били только тех взяточников и притеснителей, которых прежнее жестокосердие с ними не давало никаких поводов к снисхождению: напротив того, люди добросердечные и непритязательные были охраняемы ими в плену, как гости, и не получили ни малейшего повода к жалобам. Опять спрашивается, разве это добровольная измена правительству?» Нужны ли тут какие-нибудь комментарии?

«Впрочем, если бы татары, наконец, действительно изменили, их следовало бы оправдать. Нужно быть истинным поклонником Аллаха и фаталистом, чтобы спокойно переносить то, что делали с этим бедным народом во время кампании. Один из военных начальников, прославившийся позорным поражением своим недалеко от Евпатории, первый раз унизивший русское знамя и отдавший без боя русские пушки, в оргиях своих, свидетели которых еще живы, раздевал стариков-татар догола, завертывал в простыни, и нещадно сек фухтелями, в присутствии своих собутыльников. Он называл это истреблением измены; изменник был виноват только в том, что шел из одной деревни в другую и был встречен казаком. Если собиралась где кучка татар, человек в двадцать, в нее стреляли. Это была тоже измена. Казакам так понравилась эта идея, что они на весь Крым стали смотреть, как на изменников. Под этою фирмою они угоняли стада овец, выжигали целые деревни, даже усадьбы русских помещиков, которых я мог бы назвать по именам и которых знает весь Крым; они врывались в дома, как завоеватели; били зеркала, кололи перины, мебель, отыскивая сокровищ; татары бежали от них то в лес, то к неприятелю. Да и солдатики наши не всегда отставали от казаков». Непредвзятости автора следовало бы поучиться многим современным политикам и общественным деятелям, особенно представителям крымского казачества. Хотя, как мы видим из текста Маркова, нынешние «казаки» по духу – достойные преемники казаков XIX века…

Что в Российской империи, что в СССР, что в постсоветских государствах, правители действуют одними и теми же методами, пичкают свой народ одной и той же шовинистической пропагандой, притесняют мусульман за одно и то же, все те же 150 лет – за приверженность к Исламу. Неужели еще не понятно, что события 1944-го года были заложены еще во времена, которым Марков является современником, и даже еще раньше?

Абдульгафар

Продолжение следует…