Погожий майский денек, ярко светит солнце. Площадь постепенно заполняется людьми. Шумная и, как ни странно, веселая молодежь с бутылками  «Лонгера» в руках толпами расхаживает по площади, звонко смеясь и ругаясь матом. А вот, кажется, встретились долгое время не видевшие друг друга родственники: с радостными восклицаниями они обнимаются, пожимают друг другу руки – на их лицах неподдельная радость.

- Вай, я сен мында не япасынъ?          

- Э, ште, мына, Акъмесджитке бедава барып кельмеге къысмет чыкъты, базаргъа саба эрте кельдим. Айды, дедим, мында да бир-эки аякъ ташлайым…

Иду дальше. Стоят два молодых человека, разговаривают:

- Слышишь, Асан, а ты че тут делаешь?

- Да вот, пришел на людей посмотреть, себя показать. Тут, говорят, столько девочек красивых ходит, глядишь подцеплю кого-нибудь – отвечает Асан, щедро пересыпая каждое слово ругательством.

Сегодня 18 мая – День памяти погибших при депортации, а собрание людей на площади – митинг, посвященный этой дате. И все эти люди пришли сюда якобы почтить память погибших… А почему тогда все улыбаются, смеются? Почему у них в руках спиртное? Откуда столько радости на их лицах? Разве так поминают умерших?

В течение всего «митинга» я ходила по площади, пытаясь найти хотя бы одного человека с выражением скорби на лице. Неужели же здесь нет ни одного человека, которому было бы небезразлично? Останавливаюсь передохнуть, спрятавшись в тени деревьев от палящих лучей весеннего солнца, и тут замечаю маленькую сгорбленную старушку. Ее руки дрожат, а по щекам катятся слезы. Она плачет. Подхожу к ней поближе:

- Агъламанъыз, бита!

- Я насыл агъламайым, къызым?!! Эр шейчик, тюневин олгъаны киби, козь огюнде тура… Бир вакъыт ойле шейлерге расткельменъиз, балачыгъым!..

Митинг, посвященный Дню Памяти погибших при депортации, благополучно подошел к концу.  Такая вот ежегодная традиция…

Эльмаз, ТНУ